Виражи Времени
Её слова холодным лезвием полоснули по груди. Драко явственно почувствовал, как его пульс учащённо забился, а глухие удары сердца, казалось, отзвуками отдаются в голове. Эти слова, ЕЁ слова захлестнули разум волной ужаса. Тяжёлые воспоминания плотной дымкой окружили его, полностью лишая чувства реальности
…Крик, светлые пряди волос, прилипшие к вискам, глаза, полные ужаса и отчаяния, дрожащие руки, предсмертный шёпот. Мать.
…Он сидел на полу около комнаты, обхватив колени руками, периодически вскакивая и меряя шагами комнату. Опять крик. Зачем? Она так молода. Почему сейчас? Как можно сидеть, прихлёбывая виски, и равнодушно слушать эти крики, нечеловеческие, животные, полные боли. Отец. Холодное спокойствие, полное равнодушие. Почему? Неужели ты совсем ничего к ней не чувствуешь? Ты презираешь её? Неужели ты не испытываешь ни капли жалости?
Робкое прикосновение её руки вывело его из этого ужасного калейдоскопа воспоминаний. Холодные глаза отца сменились тёплыми, карими.
- Драко, что с тобой. Я понимаю, это неожиданно…
- Нет, ты не понимаешь! Этого не должно было случиться!- его отчаянный вскрик пронзил её словно молния.
«Как она могла быть такой дурой? Ему не нужен этот ребёнок, он не хочет его, он же Малфой. Ему не нужны обязательства, как можно было думать, что он изменился?»
Она справилась со слезами, и нарушила тишину голосом, полным собственной уверенности и непоколебимости.
- Можешь не переживать, Малфой, мне ничего от тебя не нужно, я не собираюсь принуждать тебя к чему-либо. Я просто поставила тебя в известность. Но ты оказался недостаточно смелым, чтобы принять её.
…Дверь распахнулась, ему казалось, что действие происходит в замедленной съёмке. Виноватое лицо семейного врача Малфоев. Он сразу понял.
- Мистер Малфой, мне жаль. Ваши жена и ребёнок….их не удалось спасти. Ничего нельзя было сделать. Тяжёлые роды, её организм не вынес. Ребёнок родился мёртвым , мне жаль.
Её комната, не помню, как оказался здесь. Тяжёлый дух рухнувших надежд. Окровавленные простыни. Мать. Её безжизненное лицо. Нет, не лицо. Восковая маска. Открытые глаза, в них смерть. Почему? Она не может быть мертва. Она самое дорогое, что у него было. Тонкие безжизненные руки поверх покрывала. Почти белоснежные волосы разбросаны по подушке. Я не верю. Это абсурд. Её крики всегда будут звучать в голове...
- Ты должна сделать аборт.
- Я никогда не пойду на это, Драко. Я не убийца. Я рожу, чего бы мне это не стоило.
Его лицо изменилось. Она никогда не видела его таким.
«Я не могу потерять её, я только обрёл её. Я дал себе зарок никогда не иметь семьи, не подвергать опасности женщину, которую люблю. Если она погибнет, виноват буду я. Мать. Отец «убил» её. Я не допущу такой ошибки.»
Он сжал её запястья и придвинул к себе, заглядывая в глаза, которые теперь были полны страха безысходности.
- Грейнджер, я не дам тебе рожать. Ты должна сделать аборт. Ты должна!
- Что ты такое говоришь?- теперь она испугалась, она ожидала чего угодно, равнодушия, безразличия, пусть даже бешенства, но….
- Я не позволю. Ты не будешь рожать. Это мой ребёнок тоже. Я тоже могу решать его судьбу.
- Ты не имеешь права убивать его. Я не позволю. Если ты боишься, я справлюсь сама, но убить…
- Как ты не понимаешь? Я не хочу подвергать тебя опасности.
- Ты несёшь какой-то бред. Миллионы женщин рожают.
- Мне плевать на миллионы! Мне важна ты, и я не хочу чтоб ты рожала, мне не нужен ребёнок!
Он яростно отстранился. Теперь Гермиона сидела неподвижно.
- Тебе лучше уйти. Этот разговор не имеет смысла. Я жалею, что пошла на поводу у сердца. Разум - лучший советчик. А я пренебрегла им. И расплачиваться буду только я. Уходи, Драко.
Прошу.
Раздался хлопок. Дверь в прошлое была закрыта. Точка. Она осталась одна. Хотя нет, они остались вдвоём.
***
Прошло уже две недели после того вечера. Драко не делал шагов к примирению, но постоянно наблюдал за ней. Казалось, хорошо спрятанные в самых глубинах подсознания воспоминания и переживания опять вылезли наружу. Тишина собственного дома давила на психику, пробуждая всё новые страхи. Каждую ночь он просыпался от крика, и коллеги по министерству заметили, что он как-то осунулся и вымотался. Малфой стал угрюмым и резким, часто срывался на немногочисленных подчинённых, с остальными разговаривал сквозь зубы или просто игнорировал. Он стал чаще покидать отдел , чтобы лишний раз увидеть её. Драко искренне надеялся, что его безразличие убедит Гермиону одуматься и сделать аборт. Он не мог признаться ей, что все те слова, которые он наговорил ей в тот памятный вечер,- лишь маска, закрывающая тот страх, который он испытывал при одной только мысли, что может потерять её. Он не мог рассказать ей, чем она стала для него после смерти матери. Это значило остаться абсолютно незащищённым, признаться в своей зависимости.
Каждый день он видел Гермиону в коридорах, ещё более уставшей и подавленной, она не смотрела на него, делая вид , что вообще не замечает, но решимость на её лице давала понять, что она не отступит и не изменит своего решения. Каждый раз, когда он видел это, что-то холодело и сжималось внутри него.
«Нужно поговорить с ней ещё раз, нужно попытаться объяснить ей, раз она сама не понимает! Что толку, что вы отмалчиваетесь, это не спасёт её, а сделает только хуже…» - тревожно шептал внутренний голос, и всякий раз Драко обещал себе , что подойдёт и поговорит с ней.
Он заметил, что она стала допоздна оставаться на работе. Как это было на неё похоже: заняться чем угодно, лишь бы не думать о своих проблемах. Так было и в школе, она всегда последней покидала библиотеку, и Драко подозревал, что дело тут не только в стремлении быть во всём лучшей.
В один из будичных вечеров он специально заранее «занял позицию» в коридоре, где располагался её отдел. В столь поздний час тут не было ни души. Тишина была какой-то нереальной, звенящей. Драко нетерпеливо поглядывал на часы. Десять минут одиннадцатого! Чем можно там заниматься?! Наконец, в конце коридора послышался шум открывающейся двери. Он слышал её ровное дыхание, стук каблуков, шорох мантии, когда она вынимала палочку. Наложив на дверь защитные заклинания, она стала приближаться к выходу, где её ждал слизеринец. Когда она уже готова была сделать шаг на площадку, с которой можно было аппарировать, он окликнул её.
- Гермиона.
Она вздрогнула и остановилась.
- Что ты хочешь? – абсолютно бесстрастно прозвучал её голос.
- Нам надо поговорить. – он подошёл ближе и взял её за руку, но она тут же выдернула свою ладонь из его холодной руки.
- Всё уже сказано. – Твёрдо сказала она.
- Нет. Не всё.
- Я устала, Малфой. Наши отношения изначально были ошибкой. Так что давай не будем ворошить прошлое.
- Грейнджер, мы не разобрались до конца.
В этот момент неподалёку послышались шаркающие шаги смотрителя, делающего обход Министерского здания.
- Будет лучше, если мы переместимся к тебе. – прошептал он.
- Нет. Если ты хочешь договорить, мы встретимся на нейтральной территории. Завтра в пять в Дырявом Котле.
- Хорошо.
С этими словами она пересекла холл и исчезла.
***
В последнее время из-за «утренней» тошноты, которая сопровождала её круглосуточно, Гермиона старалась меньше аппарировать. Вот и сейчас она шла по Косому переулку пешком, направляясь к месту встречи с Драко. Конечно, она осознавала , что паб, как публичное заведение, не слишком подходящее место для выяснения отношений, но она не хотела вновь оказаться с ним один на один в её квартире, где всё хорошее и плохое, что успело с ними произойти, красочным калейдоскопом кружило перед глазами. Слишком велико было искушение всё забыть и вновь поддаться его уговорам.
Открыв дверь тёмного паба, она зашла внутрь. Он уже ждал её. Его белокурая макушка ярко выделялась на фоне остальных посетителей. Гермиона села за его столик и кивнула в знак приветствия.
- Что ты хотел, Малфой?
- Поговорить.
- Так ты мне, значит, ещё не всё сказал?!
- Грейнджер, я признаю, что во многом переборщил, но я жалею об этом.
- А я нет. Знаешь, Драко, ты сказал то, что думал, и я рада, что ты сказал мне это ТОГДА.
- Гермиона, пойми, дело не в том, что я не хочу этого ребёнка, просто это свалилось, как снег на голову. И я люблю тебя. Я не хочу, чтоб ты рожала, только потому что боюсь потерять тебя. Я повёл себя как последний дурак. Я осознал это.
- Только слишком поздно…- нотки обречённости всолыхнули волну тревоги, он увидел как скапливаются слёзы в уголках её глаз.
- Но почему?
Следующие её слова буквально парализовали его.
- Я выхожу замуж. За Гарри.
***
- Это не смешно.
- А я и не смеюсь.
Гарри и Рон сидели на кухне и мирно беседовали, что в последнее время происходило крайне редко. После ссоры с Гермионой Рон ходил угрюмый и старался не вести с другом длительных бесед, потому что они неминуемо скатывались на одну и ту же тему – ссору с Гермионой. Рон был оскорблён тем, что Гарри так быстро пошёл на попятный и простил ей интрижку с Малфоем, хотя старался сделать вид, что ему на это вообще наплевать. Вот и сегодня они безразлично перекидывались ничего не значащими фразами до тех пор, пока Гарри не сказал, что собирается жениться, причём так спокойно, будто сообщал, что завтра ожидается дождь. Рон сначала вообще не обратил на это внимания, а когда до него дошёл смысл сказанного, решил, что это такая шутка. Но теперь, когда Гарри подтвердил истинность своих намерений, брови рыжего парня удивлённо поползли вверх.
- Это кому же удалось охомутать нашего «золотого» мальчика? Я её знаю? – спросил он насмешливо, всё ещё не веря таким глобальным переменам. Насколько он знал, после разрыва с последней своей девушкой, которая, как оказалась, работала на Волдеморта, женитьба не входила в ближайшие планы его лучшего друга. Более того, с девушками Гарри стал общаться настороженно и ни с кем особо не сближался.
- А как же! Очень близко. Я женюсь на Гермионе.- ответил он тем же будничным тоном.
Услышав последнюю фразу, Рон подавился чаем. Откашлявшись, он поднял удивлённые глаза на друга.
- Гарри, ты с какой ёлки рухнул? Быстро скажи, что пошутил, и я не стану вызывать специалистов из Святого Мунго.
- Рон, я говорю абсолютно серьёзно. Мы с Гермионой решили пожениться.
- Да вы даже не встречаетесь! Что за ерунда! – теперь его лицо побагровело, а голос стал срываться на крик.- Гарри, то, что тебя предала Моника, ещё не повод…
- Рон, Моника тут совершенно ни при чём. Подумай сам! Я как-то уже говорил тебе, что Гермиона – идеальный вариант будущей жены. Она меня прекрасно понимает. Мы знаем друг друга уже больше семи лет, за это время она выучила меня, как учебник Трансфигурации. И она очень похорошела. - Долю секунды его терзали сомнения, говорить Рону или нет, но , здраво рассудив, что он всё равно узнает, добавил. – К тому же, она беременна.
Теперь Рон посмотрел на него укоризненно.
- Когда вы успели? – ошарашено выпалил он.
- Не от меня, Рон. Она беременна от Малфоя.
- Что? – глаза Рона буквально вылезли из орбит. – И ты собираешься жениться на ней и растить ребёнка Малфоя?
- Да. В этом нет ничего такого. Пойми, она нуждается в помощи. Малфой бросил её, когда узнал. А я подумал и решил, что мне будет хорошо с ней, я в ней уверен! Я сделал ей предложение. Она долго отказывалась, пыталась меня переубедить, говорила, что не может принять такую жертву. Так будет лучше для всех!
- Ты сумасшедший! Какой смысл в таком браке?! Зачем тебе это?! У тебя вся жизнь впереди! Ты ещё столько всего не пробовал! У тебя ещё будет куча девушек! По тебе половина ведьм Англии сохнет!
- Нет, Рон, они сохнут не по мне. Они сохнут по Мальчику-который-выжил, по знаменитости, по шраму, а на меня ЛИЧНО им абсолютно наплевать! Я уже всё решил! Свадьба через неделю. Я хотел бы, чтобы ты стал шафером.
- Ну уж нет! Я не буду принимать участия в этом фарсе! Не желаю видеть, как мои лучшие друзья ломают себе жизни!
С грохотом опустив чашку на стол, он резко встал и покинул кухню, громко хлопнув дверью.
***
«Я выхожу замуж. За Гарри.» - эти слова буквально оглушили его. Их гулкое эхо нестерпимой болью отдалось в голове. Несколько бесконечных секунд понадобилось Драко, чтобы осознать их смысл, но этого времени Гермионе хватило, чтобы с грохотом отодвинуть стул и, подхватив свои сумки, выбежать из душного прокуренного паба на оживлённую улицу. Туда, где пронзительные серые глаза не смогут увидеть слёз, скатывающихся по её щекам.
Ему казалось, что кто-то наложил на помещение Заклятье Немоты. Все посторонние звуки как будто отдалились, оставляя его в полной изоляции от окружающего мира, приковывая его взгляд к хрупкой фигуре девушке. Драко будто в тумане видел, как взметнулась копна тёмных волнистых волос, как резким рывком тонкой руки распахнулась дверь, и тёмное очертание её тела ярко выделилось на фоне прямоугольника слепящего уличного света.
Внутренний голос бил тревогу, отчаянные крики подсознания будто сотрясали тело изнутри.
«Этого не может быть, это абсурд! Вставай!!! Беги!!! Догони её!!!»
Но ноги словно примёрзли к полу. Драко не мог отвести взгляда от дверного проёма, от двери, которая отделяла его от света , который поглотил женщину, которую он любил, женщину, которая носит его ребёнка, женщину, которая выходит замуж за другого…
***
Оказавшись на улице, Гермиона сразу же аппарировала домой, хотя знала, что это только ухудшит её состояние, как физическое, так и душевное.
Волны тошноты накатывали изнутри, и девушка бросилась в ванную комнату. Вместе с ними из тела выходила вся та боль, которую ей принесло каждое его слово, всё отчаяние, вся безысходность, скопившаяся внутри её и безжалостно терзавшая на протяжении этих дней. Включив холодную воду, Гермиона ополоснула лицо и подняла глаза к зеркалу. Из него на неё смотрела стройная девушка. Её лицо было мокрым и бледным, под глазами лежали тёмные тени усталости, карие глаза смотрели будто в пустоту , растрёпанные волосы спускались по плечам . Обессиленная, она поняла, что ноги уже не могут держать её и медленна сползла на холодный кафельный пол. Горячие слёзы хлынули из глаз, смешиваясь с холодной водой, прозрачными каплями покрывающей её лицо. Она аккуратно легла на бок, притянув колени к груди. Щёку обожгло холодом кафеля.
Она во всём виновата САМА. И это уже ничем не исправишь. Даже если создать ещё один вираж времени. Эти чувства никогда не сотрутся из её памяти. Навсегда останется с ней груз вины перед ещё не родившимся ребёнком, которого она уже успела лишить отца. У него будет другой отец. Она знала, что ЕЙ это не принесёт счастья, но это и не важно… Потому что ОНА умерла в тот момент, когда человек, которого она незаметно ля себя полюбила, заявил, что этот ребёнок ему не нужен.
***